Создатель и главный врач AVRORACLINIC, Арам Ленсерович Давидян уверен, что отличить врача от не врача очень просто - по умению сопереживать, которое с годами не притупляется, не ослабевает. Он мечтал о медицине с самого детства, и сейчас так же искренне увлечен профессией, как и двадцать с лишним лет назад, когда все только начиналось.

Арам Давидян первым в России по собственной методике стал блестяще выполнять одну из сложнейших пародонтологических трансплантаций. Он стоял у истоков современного протезирования и разработал ряд уникальных протоколов лечения, которые применяются у него в AVRORACLINIC. Будучи автором множества научных работ, руководителем международного симпозиума Nobel Biocare Symposium Russia, главным врачом собственной клиники, преподавателем и наставником, больше всего Арам Ленсерович любит практику, работу с пациентами. «Для меня практические дни – это, можно сказать, отдых», - улыбается профессор Давидян. И слушая его приятный, спокойный голос, понимаешь, что лечение у Арама Ленсеровича – своего рода отдых и для его пациентов.

- Есть такое мнение, что у практикующих врачей с годами притупляется способность сопереживать, близко к сердцу принимать страдания пациентов.
- Это не так. По моему опыту, настоящий врач каждого пациента воспринимает как первого. Не знаю, на каком уровне – ментальном или кармическом, но врач никогда не перестает сопереживать пациенту и искать способ ему помочь.

- Вы активно занимаетесь наставничеством, обучаете других докторов. Вас не беспокоит, что вы своими же руками растите себе конкурентов?
- О какой конкуренции здесь может идти речь? Будучи реалистом, я прекрасно понимаю, что не вылечу всех пациентов ни при каких условиях. Поэтому здесь нет конкуренции, есть взаимопомощь. Я хочу помочь докторам в Челябинске или в Вене проводить аналогичное лечение. Когда мы начинали учебные программы в начале 2000-х годов, было очевидно, что никто не умеет работать, например, с соединительнотканными трансплантатами. Тогда в этом обучении нуждались не отдельные врачи, а все медицинское сообщество.

- А как получилось, что вы приобрели этот опыт первым?
- В то время в мировой профессиональной прессе появлялись эпизодические сообщения о том, что есть возможность закрывать оголенные корни трансплантатами десен, но сама методика была еще не очень отработана. Мне вообще, наверное, везет, но первая операция, которую я сделал по своей методике, прошла успешно. Потом вторая и третья. И знаете, за 17 лет, я могу сказать это, у меня не было ни одного осложнения. Ни одного.

- То есть, вы были первым в России стоматологом, научившимся выполнять эту операцию?
- Да, я действительно был первым. И мне важно было не просто внедрить технологию, но и набрать исследовательскую базу, выяснить, на самом ли деле эта операция продлевает срок службы зубов или только прикрывает корень. Потребовалась серьезная научная работа. И сейчас очевидно, что эта процедура приводит не только к восстановлению десны, но и к восстановлению костной ткани.

- Доктора из каких стран приезжают на ваши семинары, учебные программы?
- География, если честно, очень обширная, я не возьмусь перечислить страны. От США до самых восточных регионов России. Такие учебы мы проводим как минимум два раза в год. И знаете, сейчас, к моему удовольствию, появилось новое поколение докторов, которые тоже проводят обучение. И вот тут уже появляется конкуренция, выбор – у кого учиться. Это интересно. Это мотивирует.

- А сами вы ездите учиться на семинары?
- Конечно, только все сложнее становится найти тему, которая была бы мне интересна. Но два раза в год я стараюсь выезжать.

- Вы автор множества статей и даже книг, результаты вашей научной деятельности имеют мировое значение. Вы могли бы преподавать на международном уровне. При этом вы активно практикуете. Для чего вам это?
- Отказаться от практики очень сложно. Во-первых, у меня есть какое-то количество тысяч пациентов, которых просто нельзя, что называется, бросить. Во-вторых, практика – это очень важная штука, она позволяет отрабатывать новые идеи, новые протоколы. Стоматология – это клиническая наука, она не развивается росчерком пера, и практика – ее необъемлемая часть.